В моей семье есть полка в шкафу, на которой хранится большое количество старинных альбомов с фотографиями. Это непростые альбомы. Сейчас таких уже и не купишь. Один, например, ярко-синий, бархатный, имеет толстые листы, куда вставляются фотографии, эти листы перемежаются тонкой папирусной бумагой, она почти прозрачная. Для меня – это история моей семьи, по фотографиям с загнутыми краями, местами засвеченными, я изучаю свою родословную. Все фотографии черно-белые, но от времени у них появляется желтоватое покрытие, и мне страшно, вдруг они испортятся и тогда лица на них станут нечеткими и не узнаваемыми.
Наверное, я никогда бы не заинтересовался своей родословной, если бы на стене в гостиной не висела фотография, довольно-таки большая, в громоздкой старинной раме с позолотой. На ней изображены две пухлые кудрявые девочки лет трех-четырех. Обе сидят за столом, подпирая руками головы. Я видел их с рождения, сколько себя помню. Но только недавно решил спросить у мамы, откуда у нас эта фотография и кто это такие.
На фото изображены две сестры, одна из них станет моей прапрабабушкой Верой. Я о ней знаю только понаслышке, когда родился, ее уже давно не было с нами. Моя прапрабабушка – легендарная личность. На ее долю выпало много испытаний, как и на весь советский народ. Но начнем по порядку. Фото сделано ее отцом – Вольдемаром Арно. Он был известным фотографом в Санкт-Петербурге. Иметь свое фотоателье в начале 20 века – престижно и прибыльно. Можно сказать, что моя семья была достаточно зажиточной. Отец ее фотографировал самого Николая Второго, конечно, во времена его правления. Сестры сидят за столом, потому что для фото необходимо было застыть в определенной позе на время около минуты, в противном случае снимок был бы смазан.
На момент начала войны у нее у самой уже было двое детей: дочь Татьяна тринадцати лет и сын Игорь десяти лет. Жили они большой семьей на улице Робеспьера. Известие о начале войны застало детей в пионерском лагере, куда их, как и многих детей Ленинграда, отправляли на лето. У бабушки Тани был не совсем обычный лагерь, дело в том, что у нее с рождения была обнаружена туберкулезная палочка, и единственным лечением тогда было усиленное здоровое питание. Поэтому таких особенных детей отправляли на электричке в пионерский лагерь где-то под Стрельной. Как только стало известно, что противник подходит к Ленинграду, мама моей бабули отправилась за ней на электричке. Как потом выяснилось, это была последняя электричка в ту сторону, враг подошел у
же совсем близко. Но моей бабуле повезло, и она оказалась дома. Потом наступили страшные дни.
Сначала сгорели Бадаевские склады, но отцу удалось во время пожара вынести с них несколько плит жмыха для скота. Жмых- это шелуха семечек подсолнуха. Именно шелуха, самих семечек там не было. Жмых опрессовывали в большие плиты, этим кормили свиней. Так же отец смог принести домой несколько мешков черного гороха, который предназначался тоже для откорма скота зимой. Это спасло мою семью во время Блокады. Из черного гороха и жмыха варили жидкий суп, дурынду – это было практически единственное питание. Конечно, хлеб выдавали по карточкам. Но что такое 125г. хлеба для молодого растущего организма?
На момент начала Блокады в семье было семь человек: двое детей, из пятерых взрослых у трех человек был туберкулез. Первым от голода и туберкулеза умер молодой мужчина – дядя Каля, полное имя, к сожалению, не сохранилось. Потом тетя Оля. А страшной зимой 1942года на руках у детей умер и отец. Это стало потрясением. В семье остались одни женщины и дети. Нужно было как-то выжить. Тогда совсем юная бабушка Таня пошла нем работать на завод, работа было тяжелая и изнуряющая. Но это увеличило объем хлеба по карточкам для семьи. По ночам она дежурила на крышах домов, тушила зажигалки. Я до сих пор не могу себе представить, что испытывала молодая девушка, которая морозными зимними ночами спасала дома от пожаров. Еще они с подружками патрулировали парадные домов, ловили мародеров. Тоже не укладывается у меня в голове. Когда она спала? Ведь утром нужно было идти на завод. Именно в блокадном Ленинграде бабушка Таня познакомилась со своим будущим мужем, моряком. Они были очень молоды и очень красивы, судя по фото.
Моя семья за время Блокады пережила все вместе со своим народом. Бабушка видела замерзших людей на улицах, видела случаи людоедства, пережила сорокаградусный мороз зимой 42го, когда пришлось сжечь не только мебель, но и семейную библиотеку. Однажды днем в их дом попал фашистский снаряд, но не взорвался сразу, а пробил стену дома и застрял. По счастью, никто не пострадал, так как многие были на работе, дом быстро эвакуировали, ну а потом он все равно взорвался. Жили трудно, после этого события пришлось перебраться в цокольный этаж на соседней улице, почти в подвал. Только после снятия блокады стало полегче, появился хлеб.
Вместе с прорывом блокады, Дорогой Жизни, хлебом появилась надежда на жизнь, вера в то, что война закончится рано или поздно.
Это были сильные поколения, поколения героев, которые сражались каждый на своем «фронте» за правое дело, поэтому война, несмотря на огромные потери, была выиграна. Я очень горжусь своими предками, своей семьей.
Владимир Макаров
